«Если иммигрантам ничего не предлагать, они не приедут»
«Если иммигрантам ничего не предлагать, они не приедут»
Марин Ле Пен, дочь националиста Жан-Мари Ле Пена, сегодня сама возглавляет «Национальный фронт» и считается одним из основных кандидатов на президентских выборах во Франции в 2012 году. Согласно опросам общественного мнения, она опережает Николя Саркози и может оказаться во втором туре вместе с кандидатом от партии социалистов. Отом, как она хотела бы изменить французскую политику, Марин Ле Пен рассказала «МН».
«Рождение во Франции не делает вас французом»
— Вы критикуете миграционную политику правительства. Какой режим борьбы с нелегальной иммиграцией установили бы вы?
— Иммиграция достигла невероятного уровня в последние десять лет, в то время как у нас 5 млн безработных, а четверти французов не хватает средств на хорошее лечение.
Против нелегальной иммиграции ничего не делается, потому что мы подчиняемся европейским директивам: при задержании нелегала мы должны отпустить его на семь дней, чтобы он вернулся домой сам. Но второй раз он не попадется, так что нелегалов высылают все реже.
У нас отпадет необходимость их высылать, если будут создаваться условия, чтобы они не приезжали. Априезжают они потому, что, едва въехав, получают право на государственное медицинское обслуживание: очки, зубы— все оплачивается. Есть также 50% шансов на легализацию их статуса. Их дети пойдут в школу бесплатно. Если мы не сможем им ничего предложить, они не приедут.
— Что конкретно надо сделать?
— Нам нужно вновь вернуть контроль над нашими границами, потому что сейчас мы не имеем права не разрешать въезд и пребывание на нашей территории.
Нужно установить национальный приоритет для французов при устройстве на работу. Социальное жилье должно предоставляться в порядке приоритета французам. Социальная помощь должна оказываться только французам.
Надо также изменить гражданский кодекс. Сегодня французское гражданство дается автоматически. Но одно рождение на французской территории не делает вас французом. Гражданство надо заслужить, надо соответствовать ряду очень строгих условий.
Параллельно нужно наказывать предприятия, которые уличены в использовании труда нелегалов. Надо лишать их права получать госконтракты. Даже в компании по уборке, работающей в Национальном собрании и сенате, недавно было выявлено 500 нелегалов. Нынешняя политика глубоко лицемерна: иммигрантов приглашают в страну, где они становятся дешевой рабочей силой.
— Но во Франции пустуют низкооплачиваемые и непрестижные рабочие места, которые могут занять иммигранты.
— Это все потому, что работникам плохо платят. На самом деле некоторые деятели пользуются миграцией, чтобы понижать заработную плату. Они привозят иммигрантов, зная, что те будут работать за крайне незначительное вознаграждение. Некоторые исследования, в частности американские, показывают, что прирост иммиграции на 1% приводит к понижению уровня заработной платы на 1%. Это логично, поскольку рынок рабочей силы все-таки рынок: чем больше желающих найти работу, тем ниже зарплата. Но если тяжелый труд будет оплачиваться в соответствии с его тяжестью, поверьте, французы заняли бы эти рабочие места.
— А как быть со старением населения Франции?
— Каждая вторая француженка хочет еще одного ребенка, но не заводит его из страха перед будущим, из-за безработицы. Кроме того, мы живем в небезопасном обществе. Если бы семейные пособия соответствовали добавочной стоимости, которую представляют дети для нашего общества, если бы у семей был приоритетный доступ к социальному жилью, если бы мы установили родительскую зарплату, чтобы позволить женщинам, которые этого хотят, оставаться дома и растить ребенка— с такой политикой во Франции рождалось бы намного больше детей.
— То есть легальная миграция Франции тоже не нужна?
— У нас взрыв легальной иммиграции. В прошлом году было выдано 203 тыс. видов на жительство. Это на 80% больше, чем при правлении социалистов. Я считаю, что количество выдаваемых ежегодно видов на жительство следует сократить до 10 тыс. Среди них будут представители профессий, которые окажутся необходимы Франции.
— Кто может войти в эти 10 тыс.? Из каких стран?
— Неважно. Те, в ком французская экономика будет нуждаться. Нужно также отменить воссоединение семьи и объяснить иностранцам, живущим без работы в нашей стране, что мы больше не можем им помогать и им пора вернуться домой. Это не враждебная, а просто-напросто разумная политика.
«Из-за Шенгена Европа превратилась в проходной двор»
— Почему вы выступаете за отказ от Шенгена?
— Проблема Шенгена в том, что Европа— проходной двор, и никто не защищает наши границы. Мы должны иметь право решать, кто к нам въезжает и находится на нашей территории. Все народы располагают этим правом, почему бы и Франции его не иметь?
Шенген навязал нам полное открытие границ, и теперь у нас нет возможности бороться не только с иммиграцией, но и с контрабандой и преступностью. Мы не контролируем также товаропоток, а это угрожает продуктовой безопасности и чревато несоблюдением санитарных норм.
— Не грозит ли восстановление визового режима с европейскими партнерами снижением потока туристов?
— Какие могут быть проблемы с туризмом? Нужно просто следить, чтобы это действительно были туристы, которые затем уедут. В Таиланде, когда вы приезжаете, вас фотографируют, когда уезжаете, тоже фотографируют, чтобы удостовериться, что вы выехали. Когда я была в этой стране, не почувствовала, что эта практика нарушает мои человеческие права. Нормально, что страна контролирует на своей территории въезд и выезд людей.
Франция всегда была туристической страной. Я думаю, туристов станет даже больше, когда нам удастся сделать Францию безопасной. Когда у туристов вымогают деньги, как только они выходят на улицу или подходят к какому-нибудь памятнику,— вот в чем проблема для туризма, а не в восстановлении визового режима. При этом ничто не мешает заключать двусторонние соглашения между странами об упрощении визового режима.
— С какими странами возможно подобное соглашение?
— Мы подумаем об этом позже. Почему бы не заключить его с большинством европейских стран? Это не составит трудностей, если будет осуществляться контроль. Но сегодня контроля нет.
— Сегодня обсуждается вопрос об отмене визового режима с Россией. Что вы об этом думаете?
— Я против отмены виз. Я считаю, что каждая страна должна сохранять свободу выдавать или не выдавать визы. Это наша независимость и наш суверенитет. Но надо упростить визовый режим с Россией. Я за создание Европы наций, которая включала бы Россию. Россия и Франция должны установить привилегированное партнерство. Сгеополитических позиций мы заинтересованы в сближении с Россией во множестве сфер: экономика, энергетическая независимость, культура, история— все это следует рассмотреть. Я искренне верю в Европу наций, которая придет на смену Евросоюзу.
«Крах евро наступит в течение пяти лет»
— Чем же так плох Евросоюз?
— Евросоюз, по сути, советская организация, он создан без народов и против народов. Он, как вампир, лишает нас суверенитета: денежного, законодательного, территориального, бюджетного. Евросоюз— это что угодно, но не демократия. Он построен на единой валюте, что приведет к краху одну страну за другой. Евро взорвется, и я не думаю, что Евросоюз сможет это пережить. Эта система должна разрушиться, чтобы построить другую.
— Может, Франции пора возвращать франк?
— Это зависит от решения народа. В любом случае, я думаю, в течение максимум пяти лет произойдет крах евро. Каждый месяц система слабеет. Для спасения евро мы покупаем время, но оно стоит все дороже и дороже. Наши правители, стремящиеся любой ценой спасти евро, придерживаются догмы, а это не прагматичная позиция. Они защищают идеологию, но греческий народ дорого платит за это, португальский и ирландский народы тоже, и, возможно, еще заплатят испанцы, итальянцы и французы.
— Чем Европа наций будет отличаться от Евросоюза?
— Это будет кооперирующаяся Европа— только так она и функционировала на протяжении всей своей истории. Она сможет стать гораздо шире того, что мы имеем сегодня. Каждая страна будет иметь возможность принимать или отказываться от конкретных шагов, если это не соответствует ее интересам. Вот Великобритания уже несколько лет демонстрирует, как надо это делать.
— То есть общих институтов у Европы наций не будет?
— Почему же, могут быть и институты. Вновой Европе наций может иметь место сотрудничество в области правосудия, экологии, технологии, борьбы с преступностью. Но— еще раз— без навязывания, не против желания народов и при соблюдении суверенитета, независимости и свободы.
«Надо развивать партнерство скорее с Россией, чем с США»
— Есть еще военная и политическая сфера. Следует ли кооперироваться в них?
— Я хочу, чтобы Франция вышла из НАТО. Нынешнее обожание США и подчинение Франции желаниям США во всех областях не кажется мне положительным. Я считаю, что Франция— великая нация, которая должна оставаться свободной и иметь особый голос в мире. Стратегическое партнерство надо развивать скорее с Россией, чем с США. Это гораздо более логично.
— Даже в области обороны?
— Почему бы нет? Можно развивать технологическое партнерство, сохраняя при этом суверенитет.
— Если Франция выйдет из НАТО, продолжит ли она участвовать в операциях в Афганистане, Ливии и так далее?
— Конечно, нет. Я за выход из Афганистана, прекращение войны в Ливии. Понятно, что все это делается по наводке США.
Ливию вообще надо оставить в покое. Это проблема племен, внутренняя проблема. Подобные вопросы решаются дипломатией, а не ракетами НАТО.
— Какими вообще должны быть приоритеты внешней политики Франции?
— Я верю в региональную дипломатию. Дипломатия работает лучше, когда ей занимаются страны с одинаковой культурой и религией, которые понимают проблемы того или иного государства. Есть регионы, с которыми Франция должна поддерживать партнерство: Россия, с одной стороны, и Африка, с другой. Экономическое развитие Африки ограничит миграционные потоки оттуда. Кроме того, благодаря франкофонии у нас есть друзья в этом регионе. Сейчас мы теряем влияние в Африке, а американцы и китайцы усиливают.
«Мы патриоты, а нас выставляют ксенофобами»
— По данным соцопросов, вы можете рассчитывать на участие во втором туре выборов. Насколько скандал со Стросс-Каном повлиял на ваши выборные перспективы?
— Я думаю, эта история даст французам понять, что им следует быть более требовательными к своему политическому классу. Мы наблюдаем понижение уровня нравственности в лице не только Стросс-Кана, но и тех, кто его выдвинул на этот пост. Возможно, теперь французы будут требовать, чтобы политический класс составляли морально безупречные люди, а не такие, каких они выбирают уже 30 лет.
— Согласно недавнему опросу, 60% французов считают «Национальный фронт» опасностью для страны. Не помешает ли такое отношение вашему избранию?
— Можно сделать такой же опрос о социалистах, и, возможно, также найдутся 60% тех, кто считает их опасными. «Национальному фронту» пытаются придать карикатурный облик. Мы патриотическая партия, а нас выставляют как партию ксенофобов. Мы партия, которая выступает против иммиграции, из нас делают расистскую партию.
— Но этот образ расистов и ксенофобов закрепился за партией давно. Как с этим справиться?
— Я считаю, что многие французы начинают отдавать себе отчет в том, что это не так. Отметьте хотя бы, что в последних соцопросах я нахожусь на том же уровне, что и президент. Эти люди понимают, что их обманули. «Национальный фронт» не та партия, какую им описывали в течение многих лет. На самом деле это единственная партия, которая может противостоять системе, заставившей их страдать. Мы продолжим объяснять французам, кем мы являемся.
Беседовал Владимир Добровольский, РИАНовости, специально для «МН»
